— Люси использовала тебя?

— Оказывается, поэтому-то она и пригласила меня к себе три года назад. — Имоджин промокнула платочком глаза. — Это была единственная причина, почему она хотела меня видеть в Лондоне. Она надеялась, что в этом случае Ваннек не узнает о ее романе. Если бы он узнал, он мог бы лишить ее наследства, и она боялась этого… Или отправил бы в деревню… Он и без того был зол на Люси за то, что она не родила ему наследника.

Маттиас медленно подошел к Имоджин.

— Понимаю.

— Люси пишет, что она терпеть не может прикосновений Ваннека к ней. Она вышла за него лишь из-за титула и денег. — Имоджин покачала головой, словно не могла до конца осознать то, что вычитала. — Она очень откровенно пишет обо всем.

Маттиас остановился рядом с Имоджин. Он не проронил ни слова.

— Она решила, что, если я буду ее постоянным компаньоном в городе, Ваннек станет думать, что объектом страсти ее любовника являюсь я.

Все частички одной несложной загадки встали на место.

— Аластер Дрейк, — произнес Маттиас.

— Что? — Сморкаясь, Имоджин бросила взгляд на Маттиаса. — Ах да… Конечно же, Аластер… Он был ее любовником. Люси страстно любила его… Она пишет" что собиралась бежать с ним, что хотела с ним видеться как можно чаще.

— И благодаря тебе имела возможность проводить время с Дрейком, не возбуждая подозрений Ваннека, — полуутвердительно сказал Маттиас.

— Да. — Имоджин вытерла глаза ребром ладони. — Аластер был в сговоре с ней и делал вид, что я и есть та леди, к которой он стремится сердцем… Ваннек и все остальные, в том числе и я сама, верили ему. Он очень убедительно играл. Одно время я даже считала… Ах, да какое значение теперь это имеет!

— Я очень сожалею, что ты узнала таким образом правду.

— Не кори себя за это, Маттиас. Ты не мог знать, что именно я обнаружу в дневнике Люси. — Она грустно улыбнулась. — Я вынуждена сделать вывод, что ты прав. Похоже, я действительно во многих отношениях слишком наивна… И легковерна.

— Имоджин…

— Просто удивительно! Когда я была рядом с Аластером, мне и в голову не приходило, что он влюблен в Люси. Я и предположить не могла, что он использует меня, чтобы встречаться с ней и открыто, и тайно! Теперь понятно, почему Люси была в таком отличном настроении, когда мы ходили куда-нибудь втроем.

— Сожалею, — прошептал Маттиас.

Никаких других слов в эту минуту он найти не мог. Он осторожно поднял ее с кресла.

— Маттиас, ну как я могла быть такой глупой? — Имоджин прислонила голову к его груди. — Люси такие недобрые вещи написала обо мне… Она насмехалась надо мной… Выходит, я совсем не знала ее.

Маттиас не ведал, какими словами успокоить Имоджин. Обняв ее, он молча смотрел в темное окно.

Он спросил себя, может быть, у него и в самом деле слабые нервы. Или же отчаяние, от которого у него все заледенело внутри было той ценой, которую он заплатил за то, что растоптал нежный невинный цветок?

Глава 16

Двумя днями позже Имоджин мерила шагами маленькую гостиную Горации, держа в руке чашку с чаем.

— Я до сих пор не могу прийти в себя из-за того, что так ошибалась в Люси.

— Я знаю, что ты не любишь, когда плохо говорят о ней. — Сидя на диване, Горация озабоченно наблюдала за Имоджин. — Ты считала ее своим другом, а тех, к кому ты хорошо относишься, всегда видишь в розовом свете.

— Она действительно была моей подругой. — Имоджин остановилась перед окном и некоторое время смотрела на улицу. — Она была добра ко мне, когда мы жили по соседству в Аппер-Стиклфорде.

— Это ты была добра к ней. Ты всегда приглашала ее остаться на ночь.

— Она дарила мне свои платья.

— После того как они выходили из моды, — пробубнила Горация.

— Мода не важна в Аппер-Стиклфорде.

— Для Люси она была важна.

Имоджин пропустила мимо ушей реплику тети.

— Она часто приезжала навестить меня и посидеть за чашечкой чая после смерти моих родителей.

— Она навещала тебя, потому что изнывала от скуки. Жизнь в деревне ей была не по вкусу.

— Мы говорили с ней о древнем Замаре.

— Ты говорила… Подозреваю, что Люси только притворялась, что ее интересует Замар.

Имоджин повернулась столь резко, что чашка звякнула о блюдце.

— Почему ты так говоришь? Горация тяжело вздохнула:

— Я согласна допустить, что твою Люси знала не очень хорошо, но то, что я знала, отнюдь не располагало к этой женщине.

— Сплетни! — заявила Имоджин. — Ничего, кроме сплетен.

— Прошу прощения, дорогая, но все говорит о том, что она была эгоистична, своенравна, безрассудна и обладала эксцентричным, непредсказуемым нравом.

— Ей отчаянно хотелось уйти из дома ее дяди. Джордж Хэконби был весьма неприятный человек. Мои родители не любили его.

— Это мне известно, — подтвердила Горация.

Имоджин вспомнила глаза Люси, когда та в первый раз пришла к ней и попросила разрешения остаться на ночь.

— Хэконби пугал ее, особенно когда был пьян. И поэтому она часто ночевала в моем доме, чтобы не оставаться с ним наедине.

— И ты оставляла ее. — Горация пожала плечами. — Имоджин, я вовсе не хочу ссориться с тобой из-за этого. Люси умерла. Ничего не изменится, если мы начнем ворошить ее прошлое.

— Это верно.

Горация внимательно посмотрела на племянницу:

— Ты говоришь, что узнала о связи между Люси и мистером Дрейком из ее дневника?

— Да. Я знаю, что читать чужой дневник нехорошо, но Колчестер убежден, что это прольет свет на убийство Ваннека. Я прочитала примерно две трети, но пока не нашла ничего, что объясняло бы причины убийства.

Горация нахмурилась:

— Я думала, что Ваннека убил какой-нибудь разбойник.

— У нас есть сомнения на этот счет… Так или иначе, Колчестер сказал, что если я не стану читать дневник, он сделает это сам. Я сочла своей обязанностью скрыть то, что написала Люси для себя, не думая, что когда-нибудь это будет прочитано.

— Понятно. А могу я узнать, каким образом Колчестер завладел этим дневником?

Имоджин прокашлялась.

— Он… гм… обнаружил его, когда посетил дом лорда Ваннека.

— Какого дьявола он туда ходил?

— Его беспокоят некоторые детали убийства Ваннека, — объяснила Имоджин. И после небольшой паузы добавила:

— Он надеялся кое-что выяснить, поговорив со слугами.

— Понятно.

Скептические нотки в голосе тети не понравились Имоджин.

— Это вполне естественно, — с горячностью проговорила она. — Ведь пошли слухи, что Ваннека убил Колчестер. Конечно, было бы хорошо, если бы он заранее сказал мне, что собирается ехать в дом Ваннека.

Горация приподняла брови:

— Я согласна с тобой, что Колчестер в весьма щекотливом положении. Но для него это не впервые.

— Он хотел снять с себя подозрения и пресечь слухи.

— Боюсь, это непосильная задача, и думаю, он знает это не хуже моего, — сухо сказала Горация. — В свете всегда любили посплетничать о Безжалостном Колчестере. А такая мелочь, как истина, в этом деле вряд ли что-либо изменит.

— Не называйте его Безжалостным.

— Прошу извинения. — Впрочем, тон ее был не извиняющийся, а скорее раздраженный.

Имоджин недоуменно свела брови:

— Тетя Горация! В чем дело?

— Ничего особенного, дорогая, — на сей раз ровным тоном проговорила Горация. — Давай лучше вернемся к тому, с чего начали. Ты говоришь, что Колчестер обнаружил дневник Люси и дал тебе почитать? -

— Да. Я, наверное, закончу читать уже сегодня… Но сомневаюсь, что узнаю еще что-нибудь новое. Бедняжка Люси была страшно увлечена Аластером Дрейком. Она собиралась убежать с ним. Люси мечтала уехать в Италию, где они оба могли свободно жить и любить.

— Полагаю, что и в Италии Люси хотела жить на широкую ногу, как привыкла здесь? — заметила Горация.

— Как выяснилось из ее дневника, Аластер имеет солидный доход.